Что происходит с человеком после того как вводят наркоз

Операция – это всегда стресс для организма. Но есть люди, призвание которых – уменьшить негативные последствия от хирургической травмы, облегчить состояние больного и, если нужно, вернуть его к жизни. Об особенностях этой профессии, действии наркоза на организм, а также о том, действительно ли существует «плохой» и «хороший» наркоз, рассказывает врач анестезиолог – реаниматолог Игорь Баранов. 

  Искусственная кома 

  - Игорь Юрьевич, что такое наркоз и каков механизм его действия на организм? 

– Давайте начнем с того, что каждый организм способен испытывать боль. Это защитный механизм, который тесно связан с функциями головного мозга. С болью человечество пыталось справиться довольно давно. Со временем появилась целая наука по борьбе с болью – анестезиология. Как только она начала развиваться, огромный скачок вперед сделала и хирургия. Сейчас можно делать операции практически на любых органах – будь то сердце, головной мозг, его тонкие структуры, печень, почки и так далее. Ведь мы теперь научились подавлять боль на многих уровнях – головном мозге, центральной нервной системе, проводящих нервных путях. 

Наркоз – общее название процедуры обезболивания. Формирование боли происходит в мозге, центральной нервной системе. Чтобы человек ее не чувствовал, мы должны на какое‑то время отключить функции головного мозга. 

- Расскажите, какие виды наркоза бывают? В чем разница? На обывательском уровне его делят только на общий и местный. 

– Общий наркоз отключает у человека и сознание, и рефлексы, связанные с болью. Такой механизм предпочтительнее, когда операция большая. Человек погружается в сон, даже, можно сказать, в искусственную кому. В нашей среде идут споры по этому поводу, но я придерживаюсь мнения, что такой наркоз – это все же больше искусственная кома, нежели сон. 

Выбор препаратов для проведения наркоза сейчас достаточно большой. Вводиться они могут как внутривенно, так и ингаляционно, то есть действовать через органы дыхания. 

Как правило, общий наркоз – сложный, многокомпонентный, при котором вводится сразу несколько препаратов. Зачем это нужно? Проблема в том, что, чем сложнее операция, тем большая доза препаратов потребуется. Понятно, что все они имеют побочные эффекты, так как не только подавляют функции центральной нервной системы, но и работу дыхательных центров, сосудистых центров. Когда компонентов много – доза каждого из них снижается. То есть положительный эффект плюсуется, а отрицательная нагрузка на органы минимальная. Такой наркоз используется при тяжелых длительных операциях. Например, на сердце, головном мозге, органах брюшной полости, при онкологии и так далее. То есть операциях, травматичных для организма или несущих высокий риск возникновения критических состояний. При этом для обеспечения адекватного снабжения организма кислородом и выведения углекислого газа больного одновременно подключают к аппарату искусственной вентиляции легких. И в процессе операции подают анестетики и через него, ингаляционно. 

Задача анестезиолога – управлять «отключенными» жизненно важными процессами в ходе операции. Каждый препарат, использующийся при проведении анестезии, имеет свой спектр действия: отключает сознание, мышечную активность, подавляет боль. При необходимости вводятся лекарства, поддерживающие работу сердечной мышцы, тонус сосудов и так далее. 

Еще один вид наркоза – внутривенный. Это уже не кома, а глубокий сон. Он используется на менее травматичных операциях и может состоять из одного, двух или трех компонентов. Введение такого наркоза позволяет кратковременно отключить функцию сознания и подавить боль. Доза не такая большая, человек дышит сам, функции органов затронуты минимально. 

Далее идет проводниковый наркоз. Здесь воздействие уже происходит на проводящих путях нервной системы. Особенно широко он использовался в годы войны. Когда нужно было, например, при операции на конечностях, блокировать болевые ощущения именно в этой области. При таком наркозе человек находится в полном сознании. Как правило, анестезиолог всегда договаривается с человеком о проведении такого наркоза. 

Немногие смельчаки отважатся смотреть, как их будут оперировать. Люди боятся, и это абсолютно нормальная реакция. Поэтому при проводниковой анестезии часто проводят легкую седацию специальными препаратами, которые убирают страх, могут вызвать легкую дремоту. 

Проводниковая анестезия часто используется в травматологии, при операциях на органах малого таза, как обезболивающий компонент при полостной операции на брюшной полости. В качестве примера можно привести и известную женщинам эпидуральную анестезию. 

Действие проводниковых методов основано на том, что около нерва вводят вещество, которое блокирует его на некоторое время. Но и здесь имеется сложность – нужно точно попасть в определенные анатомические пути. Приблизительно мы знаем, где они находятся, но люди все разные. Благо сейчас стала внедряться УЗИ-технология, электромиостимуляторы, с помощью которых можно более точно определить, где этот нерв проходит. 

В стадии разработки находятся нейрофизиологический наркоз и физические методы обезболивания. Но пока они особой эффективности не дают. Безусловно, если появится прибор, который сможет отключать сознание и боль – это будет один из скачков в технологии. То есть удастся избежать химического воздействия на организм, а, значит, снять какую‑то часть побочных эффектов. Хочу отметить, что есть методики, которые анестезиолог любит больше других. Это не значит, что он остальные делает плохо. Нужно понимать – идеальных технологий не бывает – в любой есть побочное действие. Но всегда должна быть только одна цель – обеспечить максимальный эффект при минимальном риске. 

Для пациента любая операция – большая! 

  - Какие риски существуют при проведении наркоза? 

– Помимо боли, на организм во время операции оказывает влияние сам факт хирургической травмы. Ведь организм запрограммирован так, что на любую инвазию включается множество защитных механизмов. Если анестезиология подавляет побочные эффекты в виде боли, то с самой операционной травмой справиться пока невозможно. Понятие тяжести операции складывается из нескольких составляющих. Во-первых, многое зависит от того, какой орган поражен, насколько он функционален и важен для организма. Разрез, например, может быть и небольшим, но при этом оперируется важный орган. И наоборот. Во-вторых, каждый организм индивидуален. Человек за свою жизнь копит массу повреждений, переносит массу болезней. 

Организм работает как единая система, когда это координирует головной мозг. Как только мы отключаем его функцию, то каждый орган начинает работать как бы сам по себе. Чем тяжелее операционное вмешательство, тем эта дискоординация более выражена. Именно поэтому перед проведением хирургического вмешательства требуется тщательное обследование. 

Набор анализов, которые мы обычно назначаем, позволяет составить более или менее общую картину состояния организма. И когда где‑то имеются нарушения, их нужно изучить и оценить. Часто люди обижаются, когда мы просим сдавать дополнительные анализы. А ведь это не просто желание врача. Понятно, что все болезни вылечить невозможно, но стабилизировать состояние перед плановой операцией просто необходимо. Вот, например, имеется у человека какая‑либо воспалительная реакция, инфекция. При нанесении операционной травмы, как я уже говорил, организм и так отвечает воспалительной реакцией. А если она уже есть, то тогда риск возникновения мощной воспалительной реакции увеличивается в два-три раза и могут развиться тяжелые осложнения. Плюс инфекция, которая может проникнуть из какого‑либо несанированного очага. Ведь ресурсы организма при вмешательстве истощаются, и барьер, который организм держал до этого, рушится. Поэтому перед плановой операцией важно, чтобы не было инфекций, воспалительных реакций, скачков давления, сердце работало стабильно. Ведь предстоит огромнейший стресс, и для того чтобы перенести его с наибольшими положительными результатами, об организме надо знать все возможное. «Небольшая» операция – это для операционной бригады. Для самого пациента – операция всегда большая. 

  Реакция непредсказуема? 

- Почему говорят, что есть «хороший» наркоз и «плохой». Чем они отличаются друг от друга? 

– На самом деле это неправда. Понятия хорошего и плохого наркоза не существует. Возможно, имеется в виду длительность выведения препаратов из организма. У каждого лекарства она разная. Бывают такие препараты, которые выводятся в течение нескольких минут, а другие – только за несколько часов. При этом человек может испытывать разные дискомфортные состояния. Но это тоже в большей степени зависит от самого организма. По сути основная тяжесть состояния организма – это его реакция на операционное вмешательство, на рану. Мы ее не можем убрать полностью – только снизить. А подбор препаратов для наркоза зависит от многих составляющих, основная задача – максимальный эффект при максимальной безопасности. И анестезиолог подбирает препараты, основываясь больше на принципах безопасности. 

- Аллергические реакции на наркоз тоже продиктованы особенностями организма? 

– На самом деле здесь не врач виноват и часто не сам препарат. Это реакция организма, патологическая непредсказуемая реакция, которая может возникнуть на любое вещество. 

К увеличению аллергических реакций приводят резкое увеличение химических веществ, с которыми человеческий организм никогда не сталкивался в процессе эволюции, а также частое употребление какого‑либо вещества. 

Многие местные обезболивающие сейчас производятся в различных пастах и гелях, которые нередко используются при тех или иных заболеваниях. А потом человек приходит на операцию, получает анестетик – и вдруг развивается анафилаксия. Или, наоборот, это может произойти, если, например, организм никогда не встречался с данным веществом. А оно ведь сильнодействующее. Тогда не исключено развитие анафилаксии мгновенного типа. Это очень тяжелая ситуация, которая даже при наличии всех необходимых сил и средств может привести к печальному исходу. 

Опытная медсестра – лучший монитор 

- Получается, что эффективность проведения операции во многом зависит от профессионализма анестезиолога? 

– На самом деле – да. Анестезиология и хирургия идут в одной упряжке. Они взаимосвязаны. Хочу сказать еще об одной стороне нашей работы. А именно, о реаниматологии. Если у человека анестезиолог отключает функции с помощью препарата, то реаниматолог работает с последствиями того, что сделали на операции – с последствиями хирургического стрессового воздействия или с последствиями патологического воздействия (травмой, инфекцией, сосудистой патологией и т. д.) Реаниматолог пытается восстановить организм, чтобы он мог полноценно жить. Анестезиология и реаниматология – это всегда работа целой команды. Она должна быть слаженной, от этого зависит эффект. Мы обязаны не только понимать друг друга, но и помогать. Действовать нужно сиюминутно, не мешкая, на максимальных рисках. Там, где есть команда, и молодые доктора быстро становятся профессионалами. 

- Как при таком жестком напряжении удается избежать выгорания? 

– В нашу профессию приходят с одним желанием – помочь. Эти люди, по мнению многих, «не от мира сего». Анестезиологи-реаниматологи не так известны, как другие специалисты, но их работа связана с колоссальными моральными, стрессовыми и физическими нагрузками. При этом, наверное, мы чаще, чем все остальные, сталкиваемся с негативом. Выгорание может наступить очень быстро. Поэтому нужно поверить в себя, начать интересоваться тем, что делаешь. Только тогда его можно избежать и стать настоящим профессионалом. 

Но имеются и другие моменты, которые не зависят от нас. Чтобы не потерять специалистов, государство должно обратить внимание на материальную составляющую. Врач, а особенно врач, который имеет дело с неотложными состояниями, итак полностью отдает себя работе: нет нормальной личной жизни, постоянные усталость и стресс. Нет возможности подработок. Для становления профессионала нужны годы. А для потери специалиста – какой‑нибудь, часто незначительный повод. Вот и уезжают профессионально состоявшиеся врачи туда, где больше платят, или вообще уходят из медицины. 

В последнее время идет оголтелая травля медиков, причем не разбираясь и не принимая во внимание обстоятельства. Виноват и все – вот принцип. Виноват, потому что последний, кто был рядом. Такой подход бьет по профессии сильнее всего. Никто не хочет постоянно быть виноватым. 

Мы не говорим, что всегда правы, но выяснять обстоятельства того или иного случая должны специалисты. Причем специалисты, которые работают или работали именно в данной сфере медицины. Нельзя с ходу вешать ярлыки. 

Хочу также сказать, что большую роль играют медсестры-анестезистки. Это, на мой взгляд, самая профессиональная прослойка из среднего медперсонала, хотя я не хочу никого обидеть. Именно их руки поднимают самых бесперспективных пациентов, именно они выполняют самую тяжелую часть реанимационной работы. Они должны попасть в вену, которую не видно, вовремя подать нужный инструмент, знать приборы, соблюдать санитарные правила и многое-многое другое. Нагрузка на них максимальная. Часто они чувствуют состояние человека на каком‑то подсознательном уровне. Я всегда говорю, что опытная медсестра – это самый лучший монитор. 

Ирина Марченко, Алеся Котова. © Фото: ИД «Волгоградская правда» / архив.